МАРАТ

Очерк

Стараюсь в написании объёмного портретного очерка руководствоваться тем, что лично был знаком с человеком. Но на этот раз сделал исключение из правила.

2021.04.06 5s

Объясняю тем, что воспоминания людей, знавших его, а в особенности сохранившиеся письма героя (о них речь впереди) позволили воссоздать (смею надеяться) его характер, отношение к людям, жизненную позицию. Возрастающий интерес к его личности в конце концов и воплотился в очерк. Жизнь этого человека была яркой и насыщенной, с простыми земными радостями, но и не без драматических коллизий. К сожалению, судьба отвела ему недолгий век. Восемьдесят лет назад он, как и тысячи тысяч бойцов и командиров Красной Армии, своей грудью встретили армаду фашистских полчищ в летние месяцы 1941 года и погибли в неравной схватке.

Итак, вот он, мой герой: Сидельников Павел Иванович, родившийся в 1906 году в селе Мордово Рязанской губернии в многодетной крестьянской семье. Дети росли умными, любознательными, тянулись к знаниям. Родители, несмотря на материальные трудности, поддерживали их в этом стремлении. И все получили достойное образование, а один из братьев, Степан, после войны стал известным профессором Харьковского университета.

Сам Паша начал трудовой путь, уехав на заработки в Рязань, поработав в разных (как тогда называли) артелях. А пролетарская закалка никогда и никому не была лишней. Наоборот, только укрепила физические силы и сформировала нравственные устои парня. Прав, абсолютно прав, поэт Николай Некрасов: «Воля и труд человека дивное диво творят». Спустя несколько лет Паша едет в Ленинград, где и заканчивает высшую партийную школу ВЦИК в 1930 году, что окончательно определяет жизненный выбор: комсомольская и партийная работа. О ленинградской его деятельности очень мало сведений. По отдельным источникам известно, что пересекался неоднократно с самим Сергеем Мироновичем Кировым.

В Питере же создал семью, родился сын. Здесь совершил неординарный поступок – сменил фамилию. Я так думаю, что в силу своих идейных принципов выбрал её в честь знаменитого французского революционера: Марат. А с женой вскоре развёлся, застав ту с другим. Без бурных сцен, скандалов – взял и ушёл навсегда.

У читателя вполне может возникнуть здравое недоумение: «А чем интересен нам этот рязанско-ленинградский товарищ?» Тут же информирую, что для нас он совсем не чужой. Оставил след и на нашей земле. Работал в Чагодощенском районе и в Вологде. Да и вторая семья Марата крепко-накрепко связана с п. Сазоново. Но о ней позже.

Смена местожительства руководителей разного уровня и в то время была в порядке вещей. Вот так служебная деятельность и привела Павла Ивановича в наш район на должность секретаря Чагодощенского РК ВЛКСМ. Шёл январь 1935 года.

В Сазонове познакомился с Клавдией Ждановой, и вскоре они поженились, не расписываясь, посему Клава осталась с девичьей фамилией. Появились на свет два мальчика: Генрих и Евгений. К несчастью, первенец умер ещё во младенчестве. Чагодощенский период длиной в два с половиной года райкомовского секретаря стал ярким и насыщенным, в котором он проявил себя энергичным и инициативным. А подчас достаточно и не очень большого срока, чтобы тебя запомнили, оценили и сохранили на долгие годы светлые воспоминания.

Алексей Иванович Кошелев, в тот период работавший в райкоме, отмечал активность, целеустремлённость, творческие способности Марата. Те, кто лично знал Алексея Ивановича, человека требовательного, подтвердят, что он всегда ценил деловитость в людях.

Интересный случай произошёл на одном из праздничных мероприятий в районе. Иван Петрович Зумберов, известный не только сазоновцам, узнал случайно, что здесь присутствует дочь Марата. И тогда почтенный человек (абсолютно точно) встал перед нею на колени и просил прощения, что не ведал о их существовании и вследствие этого не мог оказывать помощь семье. А о чём говорит этот эмоциональный порыв благородного Ивана Петровича? Красноречиво подтверждает то, каким уважением пользовался Павел Иванович.

В житейском плане, в обычной непринуждённой обстановке, по отзывам родственников, был уравновешенным, добрым и отзывчивым. В дружеских компаниях отличался весельем, умел заразить всех своей энергетикой. Когда мне передали фразу из воспоминаний его сестры: «Перепить Пашу никто не мог», – признаться поначалу был озадачен. Как так? Злоупотреблял что ли? Ничего подобного. Смысл-то заключался в том, что никогда не напивался, тем более не был пьян, а всегда сохранял трезвую ясность ума.

В августе 1937 года завершилась работа в районе, и Марат был переведён в Вологду на повышение. Сами понимаете, абы кого и ни за что, причём без всякой протекции в область не возьмут. Назначен был заведующим Вологодским облоно, хотя педагогического образования и не имел. Я так полагаю, что этим фактом воспользовался некий злопыхатель, написав донос на Павла Ивановича за якобы имеющиеся злоупотребления служебным положением (статья 109 тогдашнего УК РСФСР). И как часто бывало, кляузе поверили. Осудили его в начале 1938 года, но срок не отбыл, через семь месяцев вышел на свободу. Читал я документ об освобождении со следующей формулировкой: «Дело прекращено за отсутствием состава преступления». Честно говоря, довольно интересная ситуация. Уж если тогда осуждали, то выйти до окончания срока крайне проблематично.

Есть у меня предположение (сугубо личное), что к освобождению имел отношение, как это ни парадоксально, печально известный Лаврентий Берия, сменивший на посту арестованного наркома Ежова. Осудили Марата именно при Ежове. А Берия (факт известный) амнистировал из тюрем тысячу ежовских сидельцев, видимо, в отместку тому. Да и статья у нашего героя не 58, политическая. А, может, было иначе.

В 2008 году на собрании в Чагоде по случаю 90-летия Комсомола произошёл любопытный отголосок из того далёкого печального периода жизни Павла Ивановича. Во время выступления докладчика, когда речь зашла о репрессиях, из зала раздался выкрик:

- Марата по ложному доносу осудили, так и сгинул он.

К чему это говорю? К тому, что действительно, кто знал его в районе, не ведали о дальнейшей судьбе этого человека, в том числе и семьи. Так что и уважаемого Ивана Петровича Зумберова вполне можно понять.

Разумеется, после всех передряг Павел Иванович был реабилитирован и восстановлен в правах, правда, занимал уже другую должность.

В мае 1941 года он был призван на переподготовку в Белоруссию, имея воинское звание политрук. Вполне осязаемо чувствовались приметы надвигающейся беды. Страна исподволь готовилась (не сумели до конца) к войне.

А теперь перехожу к шести сохранившимся письмам, которые политрук отправил домой из района Полоцка. С особым душевным трепетом читал пожелтевшие от времени листы, в некоторых местах уже не разобрать отдельных слов. Хочу заметить, что письма с фронта – это кладезь солдатской окопной правды без современных киношных военных прикрас. Это святые письма и давно имеют не только личный характер, но становятся всеобщим достоянием. Привожу выдержки из посланий Павла Ивановича с собственными комментариями.

 

Сестре Шуре от 25 мая 1941 года

«Весь комсостав первой очереди призван на три месяца, поскольку идёт концентрация сил на Западе. Германия здесь скопила около 40 дивизий. Местность болотистая, дожди, грязь».

Нетрудно догадаться, если вникнуть в междустрочечный подтекст. Сорок дивизий не шутка. Чувствовалось нарастающее напряжение.

 

От 15 июня 1941 года

«Руковожу взводом пулемётчиков, идут усиленные занятия по стрелковой подготовке, походы. В моём составе 11 национальностей, есть узбеки, таджики. Я им говорю, что белое, а они, что чёрное. Избави от них, царица небесная, если придётся идти воевать».

И смех и грех! На самом деле служили в армии люди из глубин восточных республик, а многие русский язык толком не понимали. Воевать пришлось идти, несмотря на призывы Павла Ивановича к царице небесной. До начала войны оставалась ровно неделя.

Хранятся ещё три письма, адресованные жене Клаве. В двух первых он в основном затрагивает бытовые вопросы. Просит что-то возвратить, взятое на время, получить деньги с должников. Сильно беспокоится, сможет ли выслать получку домой.

 

От 5 мая 1941 года

«Одели во всё рваное, ботинки и обмотки. Жалко, в Вологде остались хромовые сапоги и военный костюм. Город Полоцк на берегах Западной Двины, грязный и одноэтажный».

Ну не выдавали переподготовщикам хорошее обмундирование. Чего ради – срок у них всего три месяца.

И наконец, последнее письмо, в котором чувствуется тревога не столько за себя, сколько за близких. Ведь Павел Иванович находился уже в страшных условиях окружения.

 

От 17 августа 1941 года

«Не знаю, дойдёт ли до вас эта записка. Плохо с питанием и особенно с куревом, с читкой газет, не знаю, что делается в СССР. Несколько раз был в плену, но всё освобождались. Хочется взглянуть на вас и не получить вам денег. Береги себя и Женю. Буду жив, напишу».

Больше писем не было. Как, с какой оказией удалось переправить это послание – неведомо. А спустя некоторое время пришло извещение с убийственной формулировкой: «Политрук Марат Павел Иванович, верный воинскому долгу, пропал без вести». А возбуждать ходатайство на получение пенсии было тогда бесполезно. Пропал, ведь не убит. Где пропал, как пропал? Вдруг объявится. Выплачивать пособие стали только после войны.

Жена с детьми вернулась на родину в п. Сазоново в 1942 году. Не суждено нам узнать, как и где сложил голову Павел Иванович. В одном я твёрдо убеждён: политрук Марат был верен присяге до конца. Так и не пришлось увидеть ему родившуюся в октябре 1941 года дочку Галю. Девочка прошла через трудное военное детство, с успехом закончила Белокрестскую среднюю школу и получила диплом учителя математики в Череповце.

Затем была долгая насыщенная педагогическая деятельность, большая часть которой прошла в Санаторной школе-интернате. Директор Алексей Иванович Кошелев всячески её поддерживал и не забывал ставить в пример отца. Давно уже Галина Павловна на пенсии, всеми уважаемая, спокойная и добропорядочная. Многие годы являлась председателем ветеранской организации в Белых Крестах, оказала большое содействие Екатерине Николаевне Сергеевой, собирая материал для районной Книги Памяти.

Отец бы гордился ею. А она в свою очередь хранит память о нём. Даже фамилию оставила, выйдя замуж. На протяжении долгих лет разговаривает с отцом, глядя на семейные фотографии, и держит в руках бесценные письма – семейные реликвии. Племянник Галины Павловны и его сын достойно носят эту красивую, яркую фамилию Марат.

В последних строчках августовского письма отец грустил: «Может, вы меня похоронили, я живу и думаю жить долго. Ваш папка».

Конечно, понимал, что вряд ли уцелеет. Вникнув в смысл слов: «думаю жить долго», утверждаю, что кроется в них завет детям жить долго. Прослеживается в этом прямая связь с убитым солдатом из стихотворения Александра Твардовского: «Я вам жить завещаю, что я больше могу».

Вот и живут родственники Марата Павла Ивановича, выполняя этот завет и храня светлую память.

 

Анатолий КИСЕЛЁВ,
п. Сазоново.