Гроза надвигалась медленно, но неотвратимо, как смерть.

Постепенно всю восточную часть неба словно затянуло вулканическим пеплом, и сквозь него изредка блистали клинки молний, будто ангелы света и тьмы в последний раз вышли сразиться за наш бренный, грешный, сумасшедший мир.

Глухие раскаты грома, похожие на утробное рычание громадного зверя, прокатывались по небу, заставив замереть всё живое. Даже старая яблоня, настрадавшаяся от засухи, протянула ветви к крыльцу, словно ища защиты у дома. Пёс забился в конуру и нервно поскуливал после каждого огненного всплеска молнии, сопровождаемого громовым ударом такой силы, что гудела земля. Я стояла, подняв к небу лицо, и с каким-то священным трепетом ждала первых дождевых капель.

Только старая кошка невозмутимо дремала, вытянувшись во весь рост на подоконнике, демонстрируя полное равнодушие к надвигающейся стихии. Иногда она приоткрывала раскосые самурайские глаза и спокойно поглядывала на меня. Вдруг крохотная птичка, как пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, вылетела из кроны яблони, уселась на перила крыльца и несколько секунд гипнотизировала меня чёрными бусинками глаз, потом так же внезапно ринулась спасаться под крышу.

И наступила тишина. Густая, вязкая, она заложила уши, создав эффект вакуума. Ожидание становилось невыносимым. Когда же?! Ну, когда божья водица хлынет на истерзанный жарой мир, омоет дождём сухие ладони деревьев?! Когда земля сможет прильнуть потрескавшимися губами к живительной влаге?!

Вдруг грохнуло так, что тишина, как граната, лопнула в ушах, и дом содрогнулся, зазвенев стёклами окон. Кошку подкинуло на подоконнике, и она с жалобным воплем бросилась мне в ноги. В её обезумевших глазах, словно отблески молний, метался страх.

-Что, котя, страшно? То-то, нечего было самурая изображать, чай в России живём. Эх, ты, мышеловка! - сказала я, скрываясь вместе с кошкой в доме от тугих, толстых струй ливня, обрушившегося, наконец, на измученный ожиданием мир.

Светлана ДУРЯГИНА,
п. Чагода.